Имбирное облако - Страница 38

- И как же тебе это удалось, Кирилл? - недоверчиво спросил Сергей.

- Оперативно сработал, - похвалил себя Рожкин. - Взял банду на месте преступления с поличным. Знаете, кто сообщником оказался? Инвалид в коляске! Бомжа, прикидывающегося дедом, я уже расколол. Он сразу во всем сознался и подтвердил участие инвалида в деле. А с инвалидом сейчас работаю, вот-вот должен расколоться. Я его прям с кошелечком прихватил. Сознается, никуда не денется. На что рассчитывает - не понимаю: сообщник его с потрохами сдал, кошелек с отпечатками тоже против него, а он в глухую несознанку ушел.

- Молчит? - спросил Быстров, просто так, для поддержания разговора.

- Как же, молчит! Комедию ломает! Говорит, увидел, что у женщины кошелек украли, и помочь хотел. Бомж, типа, около него пробегал, он его схватил за руку и кошелек вырвал. Вот вы, Сергей Федорович, поверили бы в эту ерунду?

- А что ты с ним возишься? И без его признания улик достаточно, передавай дело, - равнодушно предложил Быстров.

- Личность установить не могу. Документов при нем не было, а мне он голову морочит. Представляете, что плетет: типа он профессор русской литературы и преподает в Америке в каком-то университете. Видали бы вы его - бомжара бомжарой, не бритый, весь в рванье, морда вся помятая, как с серьезного перепоя. Но, правда, по-английски говорит хорошо, в спецшколе, наверное, учился. А кто в наше время на языках не говорит? Я сам шпрехаю помаленьку. Ничего, скоро расколется насчет своего имени и прочего, артист сраный!

Рожкин так увлекся своим рассказом, что не заметил, как Сергей, выронив ложку, смотрит на него с вытаращенными глазами и открытым ртом. А когда Кирюша наконец обратил внимание на собеседника, то расценил выражение лица майора как одобрительно-поощрительное, тут же приосанился и снисходительно спросил:

- Почему не кушаете-то, Сергей Федорович? Стынет же все.

- Как этот так называемый профессор себя величает? - спросил Сергей, медленно приходя в себя.

- Яковлев. Только врет он, я в РЭУ интересовался, был такой да уехал. Видно, жил этот гоблин где-то рядом. Не удивлюсь, если он и квартирку этого Яковлева в свое время обчистил. Этим я тоже займусь.

- Где сейчас этот человек?

- В КПЗ, где же еще, - довольно сообщил Рожкин.

- Ты инвалида в КПЗ упрятал? Это же незаконно.

- Да ладно вам, Сергей Федорович. Отпустить-то его я не могу, личность выясняю. А прокурору об этом знать совсем не обязательно, правда? - с надеждой спросил Кирилл.

- Знаешь, Рожкин, милый мой друг, мы ведь этого профессора всем отделом разыскиваем по делу Полины Кравцовой, - елейным голоском пропел Сергей, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не треснуть Кирюшу по глупой башке кулаком.

- Неужели? - искренне удивился Рожкин, не заметив в голосе Быстрова скрытой угрозы. - Он что, еще и в этом деле замешан? Вот это да! Небось и инвалидом тоже прикинулся. Надо бы с ним поплотнее поработать - мигом с коляски вскочит. Я им займусь как следует! Он у меня не только ходить, но и бегать будет.

- Собой лучше займись. Тебе такие проблемы светят после того, что ты натворил, даже представить страшно, - сказал Сергей и встал.

- Я не понял, Сергей Федорович, - растерялся Рожкин.

- Скоро поймешь, - угрожающе пообещал Сергей и быстро пошел к выходу, оставив лейтенанта в недоумении, а еду - практически нетронутой.

***

«М-да… Полный привет! Ищем Яковлева по моргам и больницам подозреваем черт знает в чем, а он спокойненько отдыхает в КПЗ нашего же районного отделения. М-да… - сокрушался Сергей Федорович, шлепая по лужам обратно на работу. Дождь кончился, но небо все еще не очистилось от низких свинцовых туч. - Скверная погода, - подумал Быстров, глядя на небо, поежился и сунул озябшие руки в карманы куртки. Настроение было под стать погоде - мерзопакостное. Душа путалась в какофонии чувств и эмоций, все перемешалось: злость на Рожкова за его тупость, радость, что нашелся американский друг Полины, неловкость перед ним, опять же, за нерадивых сотрудников, и неожиданное сочувствие к нему. - Бедный мужик, не успел вернуться, а ему сразу обвинение в краже впаяли, подозревали в изнасиловании и похоронили заодно. Повезло так повезло. М-да… - Сергей Федорович поморщился, вспомнив смех Каррен Райдер, когда ей сказали о подозрениях в отношении любимого мужа: инвалид, передвигающийся с помощью коляски, жестоко насилует женщину, - очень оригинально! Страшно представить, какое впечатление мадам Райдер получила от общения с сотрудниками милиции. - Ну, Рожкин, ну, урод! За родину-то как стыдно, однако…»

Как Валерий Яковлев вляпался в историю с кражей, было понятно. Несчастный профессор действительно увидел, как у женщины украли кошелек, и он на самом деле попытался помочь. Кошелек оказался у него в руках, тут его и прихватили с поличным. Бомж указал на Яковлева, покрывая своего настоящего подельника, попросту говоря, классически подставил. Небритость и опухшее лицо профессора - следствие длительного перелета, а неопрятная одежда объясняется обычной американской модой. С этим вопросом все понятно, Рожкина осуждать в этом плане нельзя - ошибся парень, с кем не бывает! Но почему опер не обратил внимания на инвалидную коляску? Эта вещь никак не могла выглядеть дешевой. Надо же быть таким идиотом! Три дня напрасной работы - и все из-за какого-то амбициозного тупицы, возомнившего себя гением сыска. Гнать надо таких из милиции в шею! Инвалида в КПЗ засадил - беспредельщик. Моральный урод. Козявка!

Быстров нервничал. Скоро ему предстояла беседа с человеком, который (если захочет, конечно, разговаривать после того, что произошло) может поведать о Полине очень многое, например, о юности девушки или… о том, что их связывало много лет тому назад. Собственно, последний щекотливый вопрос непосредственно к делу не относился, но интерес к данной теме не давал Сергею Федоровичу покоя. О Валерии Яковлеве Полина говорила с нежностью, назвала его другом. Был ли Яковлев просто другом или, возможно, когда-то их связывали более близкие отношения? Или до сих пор связывают? Инвалид, но, глядя на живот Каррен Райдер, нельзя исключать, что с этим делом у профессора все в полном порядке, не без легкого раздражения предположил Сергей, наступил в последнюю лужу, усыпанную разноцветными кленовыми листьями, стряхнул прилипший к ботинку лист и вошел в двери отделения, напевая себе под нос песню: «Клен ты мой опавший, клен заледенелый. Что стоишь, согнувшись, под метелью белой? Или что увидел? Или что услышал?..» Да, услышать подробный рассказ Валерия Яковлева о Полине Кравцовой страсть как хотелось!